200 тысяч маленьких удовольствий - Д. Митрофанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Куда идти с покупками, он уже знал – к своему приятелю, у которого как раз жена с детьми уехала на неделю к родственникам, пожрать на халяву. Купив бутылку водки, не самую дешевую, сельдь иваси, батон хлеба, салат из квашеной капусты, Семен Филиппович решил, что все, хватит, надо быть поумеренней с расходами, так и глазом не успеешь моргнуть – останешься без копейки.
«Пять долларов, – прикинул он. – Густовато, густовато…»
Совдеповское мещанство все больше и больше проявляло себя в незатейливом мозгу Семена Филипповича, захватывая на своем пути и без того скудные до удовольствий ячейки памяти.
Федор встретил гостя в хорошем настроении. Три дня полной свободы, отрешенности от семейных проблем действовали на него благоприятно – каждый вечер пьянка, каждое утро – бодун и сказочная похмелуха. Как-то сразу в Семене Филипповиче проснулась какая-то липкая зависть: «Ну кто он, этот Федя? Да никто – живет на гроши, урод моральный и вообще… Сидит тут, рассказывает, как вчера они жахнули, хохочет через слово. И жена у него красивая, и дети нормальные – везет же козлу. Ну ничего, мы еще посмотрим, чья возьмет. Увидим». Про деньги, свалившиеся чудом в его руки, Семен Филиппович, само собой, решил не рассказывать. Пока Федор вспоминал очередную случившуюся с ним историю, Семен Филиппович готовил речь, речь злую и обидную. Все то, что накопилось у него на душе, он хотел выплеснуть на Федора. Он ждал, пока закончится бутылка водки, и тогда он начнет издалека – вот, мол, Федя, жрешь ты сейчас, пьешь, хохочешь как конь, не задумываясь, на чьи деньги тебе такой праздник обломился. Понимаешь – халява. А кто платит? Семен Филиппович… В общем, в таком роде.
Ну что такое одна бутылка на двух мужиков? Водка действительно заканчивалась быстро, конечно же, хотелось еще. И Федор, заметив это, как-то без задней мысли, предложил сходить еще за пузырем, что у него есть заначка как раз по такому случаю. Семен Филиппович тупо смотрел захмелевшими глазами на почти пустую бутылку и молчал. Ему было ужасно стыдно – за свои мысли, за эту заготовленную дурацкую речь, за то, что он хотел из-за своей проклятой зависти обидеть хорошего человека. Ведь Федор ему как брат, для него не то что пузыря – для него вообще ничего не жалко.
– Слушай Федор, братан. Ты уж извини меня, но сегодня у меня праздник, мне дали премию – сто баксов. Сегодня угощаю я. Пойдем в магазин.
На этот раз деньги тратились легче. С двумя бутылками водки, закуской, пивом и вином они возвратились домой.
После второй выпитой бутылки Семен Филиппович совсем разоткровенничался и чуть было не рассказал о деньгах. «Надо себя контролировать», – подумал он. Вдруг вспомнились мулатки, и ужасно захотелось женского тепла…
День второй
Семен Филиппович с трудом разлепил веки. Потолок был мутный и чужой, кровать, кстати, тоже.
– Черт, где это я?
Приподнявшись, Семен Филиппович огляделся. Сразу бросилось в глаза сопящее тело, лежащее спиной вплотную к нему, точнее – чья-то тушка, почти полностью накрытая одеялом. Тело спало. «Что-то не очень на Федора похоже», – мелькнуло в голове. У противоположной стены стоял трельяж, времен девятнадцатого века, потертый и весьма невзрачный, в зеркале которого Семен Филиппович явственно увидел себя – взлохмаченного, изможденного, со стертыми коленями, в бирюзово-серых трусах в цветочек. «Хорош, стервец», – почему-то подумалось ему. Шкаф, ковер, тумбочка, еще одна тумбочка, бра у изголовья, женские тапочки, обои, окна – все чужое. Носки, ботинки, брюки, рубашка, использованные презервативы, бутылка водки, пластиковые стаканчики: все в одной куче на полу – похоже, свое родное.
– Так, я не дома, точно. И не у Федора. И все же, куда, к чертям собачьим, меня занесло?
Семен Филиппович силился вспомнить поздний вечер вчерашнего дня. Его сразу замутило – вспомнил водку, больше ничего. Что-то подсказывало, что дальше будет еще хуже. Вот-вот должно нагрянуть похмелье своею черной полосой в его нежно-лазурную судьбу, накрыть с головой, не оставляя ни единого шанса на безмятежное существование ацетона в крови. Он это знал. В этот исторический момент мирно сопящее тело зашевелилось, кровать изможденно застонала. «Может, это все-таки Федор! – вспыхнула надежда. – Тогда причем здесь презервативы? – надежда погасла. – Хотя…, – содрогнулся Семен Филиппович. – Не может быть!» В ответ на это тело перевернулось с боку на бок, обнажив свое лицо.
– Ы-ы-ы-ы-ы, – неспособный держать эмоции внутри, закипел Семен Филиппович. – Это что же? – ужаснулся шепотом он. – Я это?.. Ее?.. Она меня… Как? За что?
Семен Филиппович мгновенно стал мыслить здраво, адекватно и трезво. Кое-как собрав свои пожитки, на цыпочках покинул гостеприимную квартиру, предоставившую ему и ночлег, и теплую постель, и жрицу любви, которую он по-гусарски решил не будить, дабы не нарушать сна своей возлюбленной.
Из подъезда Семен Филиппович выскочил как ошпаренный.
– Какая корова, какая страшная, губищи, харя… Как я мог? – бормотал он себе под нос.
Пробежав по улице несколько метров, остановился, неожиданным образом узнав двор, являвшийся родным для Федора. И подъезд это его – с испуга не разобрал. Немного подумав, Семен Филиппович решил возвратиться, навестить Федора. Он должен прояснить ситуацию.
Федор пил пиво и был слегка возбужден. Семен Филиппович смекнул – знает ведь, падлюка, кое-какие подробности.
– Федор, я тебя умоляю, только факты и без мата. Побереги мои нервы и ущемленное достоинство.
– Вот я и говорю, – мгновенно прорвало Федора, – нахрена она нам такая толстая? Нет, ты в ответ, какая ж она толстая? Она упитанная, в меру. Знакомиться к ней пошел. Шампанское, цветы. На коленях перед ней ползал, танцевал, пытался обнять необъятный зад ее. «Озолочу, – кричал, – богиня, нимфа, музыка души моей». Жениться обещал, богатства несметные, бриллианты. Хотел даже бежать на вокзал, в камеру хранения, за деньгами – долларами. Где бы ты их взял? Еле-еле тебя отговорил. А любовью вы прямо здесь – на ковре, потом к ней пошли…
– Водки нет? Тогда пива налей мне скорей, – перебил Семен Филиппович.
«От такого стресса как бы в запой не войти», – подумал он.
– Вот, Федь, видишь, как жизнь порой наклонит. А ведь романтики хотелось. Свалю сейчас я отсюда, пока не поздно. У Петра вроде квартира есть пустая, там пока перекантуюсь. Подваливай туда к вечеру, придумаем чего-нибудь.
– А домой, что, не пойдешь? С женой поругался?
– Да нет. Теща, паскуда, приехала. У тебя нет киллера на примете? – вдруг вспомнил о хорошем Семен Филиппович.
– Я поинтересуюсь, если ты серьезно. За твою тещу дорого возьмут, сложная бабка, – сразу в тему запустил Федор.
– Не дороже денег. Я на это удовольствие три года копил, – добавил он на всякий случай. – Слушай, ну ты понимаешь, если вдруг будет искать меня моя возлюбленная принцесса – твоя соседка, отмажь меня, как можешь. Вроде и не знаешь ты меня вовсе, так, случайно в пивнушке познакомились. Боюсь, не скоро я по ней соскучусь.
– Сделаю все в лучшем виде. Вечером увидимся.
Весь день Семен Филиппович проспал в пустующей квартире Петра. Проснувшись вечером, он первым делом побежал в ларек за пивом и, как оказалось, едва наскреб на бутылку.
Вокзал. Камера хранения. С тысячей долларов в кармане Семен Филиппович шел к обменнику, обменять сотню. «У Федора жена уже скоро приезжает, штуки хватит с лихвой», – прикинул он.
В магазине закупился обстоятельно – душа требовала праздника.
Слегка поддатый Федор, безмерно счастливый, в эйфорийно-авантюрном настроении прибыл в назначенное время, тоже с водкой.
– Ну, как?
– Приходила мамонтиха-то, только я ей дверь не открыл. Минут десять звонила.
– Ты молодец, грамотно поступил. Делать ей больше нечего, как шариться по мужикам, женатым к тому же.
– А я уже с киллером договорился – хороший мужик, в школе историю преподает. Пять штук зелени запросил. Обалдеть! Я ему – старушка ангел. Он мне – не будь она такой, просил бы десять. Где денег столько возьмешь? Фотография ее нужна, у тебя нету случайно с собой?
– Случайно нету. Ты видел когда-нибудь мужика, хранящего при себе фото тещи? Кто ж знал, что так дорога мне сегодня будет фотография Клавдии Лаврентьевны. Завтра принесу. – Семен Филиппович просительно поднял глаза к небу: – Эх, скорей бы!.. Ну, Федор, я твой должник, сегодня по такому случаю идем в ресторан, никаких отговорок я не принимаю.
– Уговорил. Только мне надо переодеться – брюки, пиджачок, туфли. Но сначала выпьем по маленькой.
– Как скажешь…
День третий
Семен Филиппович открыл глаза – неестественно знакомый-чужой потолок. Он несколько раз моргнул, настраивая фокус. Эмоции вяло сменяли друг друга. Состояние отчужденности и полного опустошения безмятежно властвовало в проснувшемся хозяине. Голова начинала болеть – Семен Филиппович расстроился, сушняк дико истязал его входящие полости – он захотел пива, спина уже совсем затекла – нужно было подняться. Медленно, осторожно – боль должна поспать еще немного. Огляделся. Увиденная картина со скоростью пять килобайт в секунду от глазных нервов, преобразовываясь в нечто, отождествленное с реальностью, поступала в мозг, а там и до разума недалеко. Кровать – очень знакомая, где-то он ее видел. Рядом кто-то спал, укрытый одеялом с головой, кто-то очень большой. В зеркале, что напротив, он увидел себя в трусиках в цветочек – «хорош, стервец». Шкаф, ковер, две тумбочки, бра у изголовья… Up-grade… Скорость обрабатываемой информации увеличилась на несколько порядков, Семена Филипповича осенило мгновенно.